Громкий хохот раздался во мраке пустынной улочки, эхом откликаясь в тесных сводах старинных зданий. Я не могла остановить приступы  душащего смеха, приносящего некое облегчение моим и без того расшатанным в Чистилище нервам. Ну конечно! Где еще могла обитать эта малолетняя паршивка, из-за которой мне и дали шанс выбраться из адского пекла, как не в Новом Орлеане? Тут полно всесильных фриков и самый главный из них искал меня на протяжении пяти сотен лет.
-Но я мертва, Клаус, слышишь? Мертва! – торжествующий крик в пустоту сменился новыми приступами истерического смеха, - Да, я мертва, мертва, больше никто за мной не придет, нет… - полусумасшедшая кривая усмешка, нервные рваные жесты, которыми я постоянно приглаживала волосы, всё выдавало во мне то, что последнее время дни мои нельзя было назвать слишком удачными. Стоп! Усилием воли волны безумия, нахлынувшие на меня с головой, были остановлены. Кэтрин Пирс никогда не позволит свести себя с ума никому, даже всем демонам Ада, что терзали столько лет мой разум. Нужна была зацепка, хотя бы ничтожный якорь, который помог бы мне удержаться в этом мире, не позволяя сорваться в бездну леденящих кровь воспоминаний о том, что творили со мной ничтожные ублюдки Кроули.
Я закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь восстановить былое непоколебимое спокойствие. Жива, цела и невредима. Даже вопреки смерти. Открываю глаза и смотрю на свое отражение в соседней витрине магазина. Тугой комок, образовавшийся в горле, медленно пополз вверх, заставляя сомневаться в факте, что вампиров никогда не тошнит от омерзения. Стекло показывало то, что мучительно хотелось забыть навсегда. Вместо гладкой бархатистой кожи – уродливые язвы, истекающие гноем, вместо пышных каштановых локонов – обугленные спутанные патлы, падающие небрежные прядями на лицо, а на месте глаз….
-НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! – звон бьющегося стекла привел меня в чувство. Это подарок от Кроули. Вежливое напоминание о том, что будет, если маленькая Китнисс Эвердин сможет добраться до ведьмы первой. Переведя дыхание, провожу пальцами по идеально гладкой коже, запускаю руку в волосы, накручивая блестящие упругие пряди. Мое тело вновь при мне.
Вдруг все встало свои места. Якорь, который я мучительно искала, был найден. Ради этого можно было забыть столетия, проведенные в Аду, причины, по которым я там оказалась, абсолютно всё …Осталось лишь немного подождать.
Осторожно поднявшись на ноги и ступая прямо по крошкам стекла, выхожу из переулка. Меня занесло не в самый престижный район Орлеана, но это даже хорошо. Вряд ли бы кто-то додумался здесь увидеть во мне знаменитую Кэтрин Пирс, воскресшую из мертвых. Все, кто искал Катерину прежде, давно знают, что Сальваторе убили меня пару лет назад. Всё к лучшему. И даже несносная заноза Эллисон Аржент не сможет испортить мне настроение сейчас. Наверное, она уже помчалась домой, чтобы рассказать папочке о том, что его план удался. Может быть, убить ее отца? Детка рассвирепеет, попытается уничтожить меня и вуаля! Сорвет сделку с Кроули. А дальше дело техники. Остается лишь разобраться с Давиной Клер. Что это за имя вообще такое «Давина»? У ведьм Нового Орлеана, как обычно, полное отсутствие вкуса.
Благо Кроули предпочитал использовать методы кнута и пряника. Или это можно было считать его своеобразной подстраховкой. Как бы то ни было, но в заднем кармане драных джинс покоилась записка из плотной белой бумаги, на которой каллиграфическим почерком был написан адрес Адама Блейка, старого развратника, с которым меня периодически сталкивала нос к носу судьба. Однажды эта самая судьба толкнула нас в одну постель, что, впрочем, не запомнилось ни мне, ни ему.
-Красивое платье, - брюнетка со смазливой мордашкой застыла перед дверью черного ламборджини, напряженно уставившись на меня, вышедшую прямиком из темных закоулков. Что же, малышку можно было понять, редко ей приходилось разговаривать с простыми смертными, - И красивая машина.
-Что вам нужно? – визгливые  нотки в голосе собеседницы резали слух просто безбожно, так и призывая выдрать ей глотку и заставить умолкнуть навек. Все, что меня останавливало, это прелестное черное платье Шанель, которое не хотелось забрызгать кровью. Приблизившись вплотную к застывшей девушке, внимательно смотрю в глаза, смакуя каждое сказанное слово, – Сейчас ты сядешь в машину и отвезешь меня по этому адресу, - белая записка небрежно покачалась перед ее носом, опустившись в маленькую ладошку, -  Но сначала ты отдашь мне свою одежду. Там, куда мы едем, оно тебе не понадобится, дорогуша.
Спустя десять минут на мне было одето восхитительное платье с завышенной талией, подчеркивающее все достоинства фигуры, а на ногах красовались изящные туфельки от Кристиана Лабутена под тон. Капризно надув губы, я придирчиво изучала свое отражение в маленьком зеркальце заднего вида, пока моя новая служанка послушно везла меня по нужному адресу, не обращая внимания на насмешливый свист водителей от проезжавших мимо автомобилей. Еще бы, наготу бедняжки едва скрывала сексуальная кружевная комбинация. Блейку должно было понравиться, он всегда был неравнодушен к подобному типажу, - Мне нравится твой вкус, милая, - аккуратно поправляю контур алой помады, также позаимствованной у новой подруги, пальчиком, - Даже жаль тебя убивать, - очаровательно хмурюсь, стараясь сделать лицо более приветливым, - Впрочем, я тороплю события. Адам Блейк, возможно, и не убьет тебя. Конечно, сохранность всех твоих частей тела не гарантирую, он все-таки сумасшедший еретик.
От души смеюсь, чувствуя, как в моей душе, наконец, появляются и другие чувства помимо удивительной гаммы эмоций, даруемой паранойей. Дуры, вроде Елены Гилберт, предпочтут отключить их, а опытные вампиры прекрасно знают, что подобный фокус может и избавит от невыносимой боли и панического страха, но плата за это – полное отсутствие здравомыслия. В Новом Орлеане нет ничего более глупого, чем излишне привлекать к себе внимание. Даже если очень хочется…
Воспоминание об Элайдже Майклсоне нещадно резануло по моим и без того измученным нервам, вызвав новые волны ненависти по отношению к Гилберт и ее компании. Но не сейчас, не сейчас… Месть – это блюдо, которое подают холодным. Сначала необходимо закончить все дела, помочь собрать чемоданы Эллисон Аржент перед отправкой в Ад и поцеловать Кроули в темечко на прощание. А потом, Елена Гилберт, жди меня в своем маленьком уютном Мистик Фоллс. Я достану тебя из-под земли, я…
Ты думаешь, отделаешься смертью, маленькая глупая Елена? Нет, это будет слишком просто для тебя, для той, которая посмела осуждать меня, будучи окруженной целой толпой, которая следила за каждым твоим шагом и берегла тебя. Нет, сладкая. Ты проживешь мою жизнь, от начала и до конца, ты лишишься всех, но останешься жива, ты будешь преследуема и затравлена, ты будешь…
-Приехали, моя госпожа.
-Уже? – еще раз мельком оглядев в зеркальце макияж и поправив каштановые кудри, терпеливо жду, пока служанка обойдет свой роскошный черный ламборджини и откроет дверь, подав мне руку.
Надо сказать, Адам Блейк отнюдь не бедствовал и не боялся никого из многочисленных доброжелателей сверхъестественной части Нового Орлеана. Иначе как объяснить довольно своеобразный выбор жилья среди обычных смертных?
-Мисс... Мадам... - консьерж судорожно хватал ртом воздух при виде прелестей моего сопровождения, - Мы к Адаму Блейку, - игриво подмигнув, провожу пальчиком по униформе бедняги, старательно смотревшего в пол, -В таком виде нельзя... - нежный легкий поцелуй в губы прервал поток запретов и освободил вход к лифту.
И здесь нашлось достаточно пуритан, возмущенно закатывавших глаза к небесам. Как маленькие, ей-богу, как будто сами по ночам не заказывают таких же голых девиц к себе, - Нравится? - невинно интересуюсь у пожилой пары, тут же зашипевшей на меня. Воистину, как будто этот дом заселен церковной общиной. Приехали.
Быстро приведя в порядок волосы девушки и поправив далеко нецеломудренное кружевное белье, вновь поворачиваюсь лицом к двери, трепетно обнимая свое подношение Адаму за талию, - Ах, черт, - вскрикнула я, роясь в сумочке и извлекая из нее красную подарочную ленту из атласа, - Забыла. Это было бы совсем не эстетично.
Наконец, лента была завязана красивым бантом на шее девушке, вежливый стук в дверь оповестил дом, что некто прошел на территорию без приглашения, и сейчас мне уже вполне можно было ожидать того, что порог подо мной провалиться и я, без помощи Кроули, отправлюсь прямиком в Ад. Закусив губу, терпеливо ожидаю хоть каких-то признаков жизни, - Ну подорви нас что ли, чертов еретик. Это уже невыносимо, - Дверь распахнулась, едва не вызвав у моего подарка предынфарктное состояние. Меня девчонка не боялась, а вот того, кто сейчас стоял напротив нас – просто панически.
-Скучал? Я принесла вкусняшки, - запустив зубы в запястье брюнетки, делаю несколько жадных глотков.

Я ищу ведьмака и просто замечательного парня

Chase Crawford

У нас с тобой очень интересные отношения. Дело в том, что мы вроде как друзья, но ты в меня влюблен уже вот почти четыреста лет. Хотя, виделись мы с тобой в последний раз еще давно, когда тебе было 19 и ты был в поисках одного очень сильного заклинания. Ты спас меня от гибели, а я подарила тебе свою дружбу и любовь. Но потом мне пришлось уехать, так как я убегала от Древних вампиров. Ты очень хотел мне помочь и поехал искать меня по миру.

Richard Thomas Windheld|Ричард Томас Уиндхельд

Рич(Том), ведьмак, 19/377 Родился Ричард Томас Уиндхельд накануне английской революции семнадцатого века. Его отец - архиепископ Кентерберийский, Уильям Лауд, был главным королевским советником, и тот факт, что Ричард являлся внебрачным сыном, могло изрядно подпортить репутацию его отца. Но что поделать. Как говорится, сделал ребёночка, будь так любезен обучать уму разуму. Для Лауда это были не пустые слова, не смотря на то что пассию и отпрыска своего видеть мужчина  желания не изъявлял. Куда ему... у него заботы королевской важности, тут попробуй за монархом уследи, что бы дел не натворил, а не с сыном нянчись. Организовав сыну и любовнице безбедную жизнь, Лауд вычеркнул их из своей жизни раз и навсегда. Фамилия мальчику досталась мамина, так как Лауд позаботился о полной неприкосновенности своей репутации. Впрочем, Ричарду от этого было не холодно не жарко, так как мама, в жилах которой бурлила кровь древнего рода ведьм, быстро сориентировавшись нашла себе нового мужа, высокопоставленного лорда. Как у неё получилось охмурить мужчину с ребёнком на руках, догадаться можно - приворотное зелье творит невиданные чудеса, не влюбляя, а покоряя желанного избранника. С детства мальчик практиковал магию. Тайно, даже от матери. Не всё давалось легко, что-то не получалось вообще, но молодой Ричард не отчаивался - а у вас всё получалось в шесть лет? Гражданская война забрала много жизней, в том числе жизнь отчима. Ричарду было уже десять. Забрав его, мать бежала из страны, считая что не лучшее время оставаться в родном городе, когда есть угроза жизни для каждого. Впоследствии странствовали они лет десять. Долгое время мальчик скитался с матерью по стране. О былой роскоши он уже и забыл, перебиваясь тем, что посулит судьба. Как-то раз странствующая семья наткнулась на поселение. Маленькое такое, неприметное. Можно сказать, начинающему ведьмаку посчастливилось - поселения это было населено приверженными магии друидов, точнее, их потомками прямыми они и были. В то время магия в мальчике стала заметной даже для матери. Она удивлялась тому, какая сила была заключена в ее сыне. К тому времени мальчик подрос, он был уже молодым человеком, которому недавно исполнилось восемнадцать. В поселении была целая библиотека старых черно и беломагических книг. Ричард увлекался таким чтением, так как уже в то время начинал поиски одного древнего заклинания. Это заклинание собирало жизненную силу всех умерших предков-магов в одном человеке, давая ему силу жить вечно, не старея. Другой способ жить вечно был и магам он был хорошо известен. Вампиризм... Для Томаса это был не вариант, ведь он хотел сохранить магию в себе. В этот период жизни молодого человека ворвался ослепительный ураган эмоций и чувств. На некоторое время Ричард вообще забыл, что искал какое-то заклинание. В его жизни внезапно появилась молодая потерянная девушка. Она была чем-то напуганна, она была в растерянности... И, к тому же, на ее коже были следы от каких-то ожогов. Естественно, в поселении вылечили ее, но смотрели с большим недоверием. В это время девушка, которую звали Бристоль, подружилась с Ричардом. В поселении Бри провела не больше полугода, но Ричард успел по уши влюбится. Когда он узнал, что Коллинз – вампир, оказалось, что его влюбленность – тяжелый случай. Вместо того, чтобы послушать друидов и вогнать в сердце златовласки деревянный кол, молодой человек заколдовал для нее целую шкатулку украшений. Когда Бри уехала, Ричард вдруг вспомнил, что он так долго пытался найти в книгах друидов. Если предыдущие поиски он вел почти год, то теперь он отыскал нужное заклинание меньше, чем за месяц. Его спешка была понятна – он мог не найти Коллинз, так как она очень быстро переезжала из одного места в другое. Когда все махинации с заклинанием были закончены, Ричарду было 19 лет. В поселении молодого Ричарда Томаса уже ничего не держало, мать давно перестала следить за своим сыном, когда узнала, что он довольно неплохо пользуется магией. Друзей у молодого человека особенно много не наблюдалось. Ричард покинул Англию, когда ему фактически исполнилось 20, но он ничуть не изменился с того момента, как закончил заклинание. Это было официальным началом его вечной жизни. В поисках Ричард оказался счастливее своей возлюбленной. К тому времени, как он нашел ее, она еще не нашла ни одного человека, которого искала. Ричард стал добровольным спутником Бристоль, стараясь помочь ей в поисках сестер. Ну очень не люблю кросспол, поэтому просьба - на мужскую роль только парни) Ну, и не исчезать, проявлять активность вне игры:) Детали характера придумайте сами (учитывая и не перечеркивая факты биографии) Очень-очень жду!))) ЛС, гостевая, дальнейшие контакты мб дам через личные сообщения

Пример моего поста

Пост

Судьба всегда забрасывала Коллинз в необычные места. Куда не попадала девушка, везде сталкивалась с приключениями. В далеком четырнадцатом веке казалось, что магия существует, что сверхъестественные существа повсюду... Но на самом деле людям просто нужна была какая-то сказка, по существу в магию и нечисть никто не верил. Когда Бри обратили, она долго не могла понять, кто она, но была уверена, что такие существа появились недавно и только поэтому о них ничего неизвестно.
Но она сильно ошибалась. Идея ее побега из родного города была такова, что она найдет место, где нет таких же, как она и будет там спокойно жить. Но таких мест не было. Везде, где она появлялась, эти существа или уже были, или приходили потом. Наблюдая за способом их жизни, Бристоль все больше проникалась отвращением к виду, к которому принадлежала и опять бежала туда, где вампиры (ненавистное слово) опять догоняли ее.
Через сто с лишним лет она все-таки научилась быть вампиром, можно сказать, вошла во вкус новой жизни, увидела все достоинства такого существования. Но одно не изменилось: приключения все еще следовали за ней по пятам.
Девушка с трудом могла вспомнить название города, в котором была до этого, понятия не имела, куда поедет дальше и тем более не знала, где находится сейчас. Дезориентация была худшей частью постоянных перемещений с места на место.
В последнее время место жительства Бристоль подбирала тщательно и точно знала название города, в котором жила. Хаотично же продолжался выбор места охоты. Если бы случайный прохожий, заблудившийся в этой местности, вдруг решил узнать у Коллинз, где он находится, то самый точный ответ был бы "Где-то в северной Америке".
В этом пригороде девушку привлек лес, довольно большой и густой. В таких лесах обычно любили жить крупные животные, а сегодня вампирша решила перекусить именно ими. Донорская и свежая человеческая кровь были необычайно вкусны, но еще вкуснее они были, если по средам, например, и воскресеньям, разбавлять ежедневный рацион.
Коллинз успела полакомится пробегающей лисицей, когда услышала необычные, для лесной природы, звуки. Она решила принюхаться и учуяла странный запах. В этом лесу точно были существа, не созданные природой. Бристоль даже могла точно сказать, кто там был: целая свора новообращенных вампиров. Запах новообращенных долго преследовал ее первые годы вампирской жизни. Не то, чтобы от Бри постоянно несло "свежатиной", просто они были вокруг нее. Это была одна из причин, по которой Бриз поначалу ужасно хотела избавиться от вампирского общества - это запах.
Девушка уже решила, что дела ей до этих пиявок нет, и собиралась продолжить охоту, но в мир леса ворвался новый запах и появились новые звуки.
"Вампиры! Гнездо вампиров! МЫ В ЛОГОВЕ КРОВОСОСОВ! Дело дрянь..." - пронеслись чьи-то мысли. Бри глубоко вздохнула.
"Я сегодня так и не поужинаю..." подумала она, направляясь туда, откуда были слышны мысли смертного.
Нет уж! Дудки! Так просто вам его не забрать! Бри ускорила темп, понимая, что люди одни с кучкой голодных свежачков не справятся.
- Сэм! Сэм! Сэм беги! Сэмми! - этот отчаянный крик Бристоль услышала уже совсем близко, когда подбегала к логову. По панике одного из парней было понятно, что вампиров там не мало. Когда девушка появилась в помещении, куда затащили людей, то увидела банду, обступившую двух человеческих ребят. Ребята, по всей видимости, были охотниками, так как с собой у них было достаточно оружия: нож, пистолет... Вокруг одного несчастного столпились четверо, другого прижали к стенке еще двое. По всей видимости, спасать нужно было того, кто был окружен четверыми.
Значит, это Сэмми. Приятно познакомиться... пронеслась мысль в голове у девушки. Она отломала от  первой попавшейся деревянной мебели кусок так, чтобы конец был острым и на скорости вонзила его в спину первому попавшемуся новообращенному. Только тогда она остановилась в комнате так, чтобы заметить ее могли не только вампиры, но и люди.
- Что, человечиной перекусить решили? - насмешливо спросила она, глядя на этот странный набор персонажей. Перед ней стояли трое детей, на полу лежала убитая женщина-вампир, за ними полуживой и каким-то образом удержавшийся на ногах, стоял "Сэмми". Слева от девушки два вампира-мужчины - один старше, другой на вид, как подросток, пытались отрубить еще одного парня (имя которого Бри так и не узнала, так как почему-то "Сэмми" мало думал). Когда в доме прозвучала эта фраза, вдруг наступила тишина и все уставились на незваную гостью. Первым очнулся от оцепенения старший мужчина.
- Решили. А тебя можем и на закуску взять... - сказал он, ехидно улыбаясь. Последовал едва заметный кивок и все разом набросились на Коллинз. Кусок дерева, предусмотрительно не оставленный в теле вампирши, был очень кстати. Он с легкостью вошел в сердце старшего, а потом и в почки подростка. Чтобы не тратить на парня-вампира много времени, Бри просто отбросила его ногой в стену. Троица детей думала, что у них все еще есть преимущество в количестве и поэтому разрешила девушке наколоть на деревянный сук младшую девочку. Почему-то именно смерть этой девочки дала им понять, что со взрослым вампиром им не стоит тягаться. Когда они убегали, Бри успела подарить по одной кровоточащей ране каждому "ребенку". В доме остался лежать без сознания только вамп-пацан. Его Коллинз решила уже не трогать. Важнее сейчас было помочь людям. Особенно тому парню, который все еще предпринимал попытки встать.
Девушка села возле него, прокусила свое запястье и, не спрашивая разрешения, прижала свою руку к его рту.
- Прошу тебя, попей немного. В голове прояснится, травмы быстрее излечатся. - сказала она, обращаясь прежде всего к тому, кого пыталась вылечить. Но эти слова предназначались и второму, "Сэмми", чтобы тот вдруг не решил прибить спасителя из чувства благодарности.

There's a place I like to hide,
A doorway that I run through in the night.

Все двери - закрыты; все окна - настежь. Ветер гуляет по опустевшему дому, взметает пожухлые листья и обрывки смятой, пожелтевшей бумаги. Здесь нет ни единой души уже многие годы; запустение с каждым мгновением отбирает у осыпающихся стен былое тепло красок. Деревянная лестница скрипит под нетвердыми шагами, перила хрустят, шатаются; оставляют слезающие лохмотьями лак и полироль меж пальцев, прилипают острой сухой трухой к взмокшим ладоням.
Мигнувший в коридоре ниже уровня взгляда свет заставляет обернуться. Я заглядываю в темноту, что безликим мороком зависла под ногами, пытаюсь найти знакомые очертания дверей и стен, картин и разбитой временем и запустением мебели. Но тьма - беспристрастна и ненасытна. Я вздыхаю; тяжело, скорбяще выпускаю из легких робкое облачко белого призрачного пара, растворяющегося, исчезающего, сливающегося на моих глазах с темной спиралью пыльных ступеней. Босые ноги оставляют следы мягких шагов; я иду на носочках, ёжусь от холода, впиваюсь пальцами в обрывки белого платья, что своей скомканной тканью заметает мои отпечатки. Темные волосы, падающие на спину, не греют нагие плечи, подрагивающие под случайными всплесками залетающего в разбитые ставни ветра.
"Ты дома." - шепчет он мне, когда я застываю пред единственной незапертой дверью. Мягкая, грустная улыбка касается уголков моих сухих, потрескавшихся губ, и я толкаю дверь внутрь, где среди угасающего хаоса разрушения меня ждет светлый летний день. Тепло окутывает мое тело, лишь стоит переступить через порог комнаты, что всегда будет такой, как я ее запомнила.
Но я не могу сделать последний шаг. Не могу преступить линию, за которой ждет мой последний оплот радости и надежды. Я пячусь назад: неуверенно, боязливо, не глядя - будто бы страшась оторвать взгляд от льющегося сквозь зашторенное окно ласкового света такого забытого солнца. Благоговейный трепет сковывает то, что прячется под ребрами, но что-то заставляет меня отвернуться, уйти, забыться. За что я себя казню? За что наказываю пыткой наблюдения за тем, как моя жизнь разваливается, разрушается, покрывается толстым слоем пыли и отправляется в небытие?
Короткая вспышка, и свет заливает коридор в доме, где я выросла. Пламя и дым; красное и черное. Глаза щиплет, дыхание сбивается. Меня обдает жаром; языки пламени вырываются из стен, пробираются через деревянный настил, разрушают изъеденные временем перекрытия. Треск дерева напоминает звуки костра, надсадно визжит осевшая изморозью в нем влага. Это моих рук деяние. Кожа краснеет, ноет; я отступаю назад, но пожар подбирается с тылов, перекрывает мне пути отступления. И я иду вперед, через огонь, что разъедает меня до костей. Через дым, что застилает глаза. Все двери - закрыты. Все окна распахнуты настежь. Но ветер лишь больше разгоняет пожарище, отвоевывающее дюйм за дюймом моего прошлого. Но страха - нет. И боли, тоже. Я опускаюсь на колени среди бушующего разрушения, позволяю ему себя окутать, опутать, обвить, заполняю им все свое существо. Потому что это - чем я стала. Это то - что я заслужила. Я закрываю глаза, а жар въедается в мою плоть, наполняет легкие, выжигает глаза.
И я ему не противлюсь.
"Просыпайся, спящая красавица. - насмешливо выдыхает огонь. - С возвращением в наш бренный мир и добро пожаловать в Новый Орлеан!". Ощущения отступают, отупляются. Я открываю глаза в темноту, разрываемую редкими алыми островками свеч. Мой взгляд расплывается, не фокусируется. Конечности немеют, не слушаются. Я поворачиваю не слушающуюся шею, пытаюсь осмотреться, но слабость ноет в сухожилиях, звенит в еще помнящих прикосновения пламени нервах. Мне кажется, я спала вечность.
- Кто здесь? - я ощущаю чужое присутствие; чужое недружественное внимание пульсирует в висках, колет под ребрами в нехорошем предчувствии нагоняемых бед. Я поднимаю взгляд, наполняющийся осознанием, изучаю открывающуюся ему незнакомую обстановку. Новый Орлеан не приносит ничего, кроме тревоги, усиливающегося чувства, что что-то пошло не так. Я не должна была проснуться. Я не должна была возвращаться в этот мир так рано.
Я пытаюсь встать, но ничего не выходит. Я слишком слаба. Слишком долго лежала в этом гробу, что ни с чем невозможно спутать. Не сразу, но мне удается сесть, чтобы встретиться глазами с той, кто вернула меня с той стороны Сна.